Расскажи, кто такая Настя Маслова?

Настя Маслова — это девочка-музыкант с музыкальным образованием. Девочка, которая слишком долго играла на флейте. Девочка, которая не выбирала этот инструмент. Однажды она увидела луп-станцию и поняла, что можно создавать музыку, просто зацикливая её, — так получился проект Настя Маслова.

Твой проект больше про лайв-лупинг/битбокс или про многонаправленную разностилевую музыку?

Мне надоело играть классическую музыку, поэтому я окунулась в джаз, получила музыкальное образование в этой области в Санкт-Петербурге. Специальность — флейта, уклон больше в педагогическую сферу. На тот момент (это был 2007 год) битбокс стал очень популярен в России, все начали им увлекаться. Я была одной из первых, кто очень быстро освоил этот навык, и, наверное, первой среди девчонок начала, не стесняясь, делать видеозаписи, выступать и участвовать в различных чемпионатах по битбоксу. Таким образом я набрала определённую аудиторию своих друзей, зрителей. Так что битбокс меня немного отвлёк от специальности «Флейта», которая, на тот момент, уже была мне скучна и неинтересна.

Потом в моей жизни появилась луп-станция. У меня было несколько знакомых артистов, которые стали популярны за счёт соединения битбокса и лайв-лупинга. Они создавали музыку с помощью зацикливающего оборудования, микрофона и собственного голоса. И я подумала: «Чёрт возьми! Я тоже так хочу, я смогу!».

Какие музыкальные возможности недоступны тебе как лайв-луп-перформеру?

Всё зависит от задач. Наверное, есть битбоксеры, которые могут задаться целью воспроизвести, например, звуки птиц, природы, скрипки, саксофона, трубы, и у них всё это получается. У меня задачи немного другие. Для меня всегда битбокс был инструментом, с помощью которого я создаю ритм. То есть не имитацией каких-то звуков — как для многих битбоксеров, — а именно инструментом, помогающим создать аранжировку, сделать её более интересной. Поэтому для меня преград скорее нет.

Расскажи про свой 2007-й. Как ты считаешь, изменилась ситуация в твоём жанре с того времени?

Как в жанре битбокс, так и в жанре лайв-лупинг многое изменилось. Если начинали битбоксеры с каких-то дворовых историй — просто имитировали звуки барабанов для того, чтобы зачитать рэп со своими друзьями где-то на улице, — то сейчас уже проводятся очень большие соревнования, мероприятия для битбоксеров. А в Европе и Америке — чемпионаты мира. Я была в августе на чемпионате мира по битбоксу, который проходит раз в три года. Со всего мира съезжаются ребята и творят такие невероятные вещи! Люди уже и оперу поют, и объединяются в группы, команды — командный битбокс очень популярен. Но это всё больше распространено в Европе.

В России, на данный момент, есть отдельные единицы артистов, которые достаточно популярны и продолжают популяризировать битбокс. Но я бы каждому советовала съездить хотя бы раз на чемпионат мира, чтобы убедиться в том, что это действительно интересно, это красиво, что битбокс — это искусство. Для многих битбокс — это до сих пор просто имитация звуков барабанов при помощи голоса. Но люди теперь делают очень классные вещи, очень искусно, очень творчески подходят к сочинению треков. Некоторые битбоксеры сейчас акцентируются на том, чтобы научиться делать три-четыре звука одновременно, и всё это происходит при помощи только одного инструмента — голоса.

Ты пишешь о том, что приняла решение изучить Ableton и полностью замкнуть процесс производства музыки на себе. С чем связано это решение?

Ещё до того, как я начала знакомиться с программой Ableton, я использовала луп-станции. Это машинки, которые могут записывать звуки без подключения к компьютеру. Разница в том, что с железными устройствами ты не привязан к компьютеру и больше используешь подручные средства, кастрюли, например, — да всё что угодно, любые звуки можно записать. А когда ты записываешь и зацикливаешь музыку при помощи компьютерной программы, у тебя появляется много возможностей для пост-обработки звука, много возможностей, чтобы сделать его более интересным, где-то более синтезированным, где-то более похожим на тренды, которые сейчас в айтюнс, например.

Мы знаем, что ты флейтист. Лайв-лупинг всё же сильно отличается от классической музыкальной подачи, это почти перформативное искусство. Как ты раскрываешься в этом?

Я просто беру инструмент и проецирую своё нынешнее настроение на создание музыки. Всё очень просто. Несмотря на то, что у меня есть определённый набор знаний и музыкальное образование, чаще я действую, как свободный художник: мазнул красным — не хватает зелёного, и ещё голубого, и ещё оранжевого. Это, с одной стороны, очень классно, но с другой стороны, когда ты не делаешь то, что сейчас в трендах в том же айтюнс, то ты немного отстаёшь и остаёшься в андеграунде. Это иногда беспокоит, а иногда нет — всё зависит от того, как ты себя позиционируешь, и хочешь ли ты двигаться дальше, создавая тренды с теми, кто их уже создаёт, либо быть свободным художником, не напрягаться и делать музыку так, как нравится.

Чувствуешь ли ты, что находишься в пограничном состоянии между разными мирами музыки? С учётом того, что у тебя классическое образование. Ты так много фокусируешься на голосе, но не произносишь слов.

Это, если честно, связано с комплексом, потому что меня не учили петь. Я флейтист по образованию, а петь так, как я сейчас пою, я смогла благодаря своей учительнице по сольфеджио, которая учила детей интонированию. У меня поёт мама — она актриса театра, сочиняет на гитаре романсы по сей день. Папа у меня тоже имеет высшее музыкальное образование — композиторско-теоретическое, и бабушка пела. Тут генетика и общие какие-то музыкальные знания, и всё это получилось достаточно просто без особых усилий.

А не пою я потому, что у меня достаточно высокая планка: например, я бы хотела уметь орать, как Кристина Агилера, но я не знаю, как это сделать. И я разговариваю сама по себе очень тихо и на высоких обертонах. У меня были какие-то попытки позаниматься вокалом, но никто так и не научил меня петь, как Кристина Агилера. Я хочу научиться петь мощнее, сильнее и громче, и тогда я буду включать больше вокала в свои аранжировки.

А так — когда ты с шести лет играешь на инструменте, где у тебя голос не задействован, и тебя преподаватели учат выражать свои чувства и эмоции через музыку на инструменте, а не словами и звуком голоса, то ты к этому привыкаешь и это становится такой очень комфортной вещью, через которую ты делишься своими эмоциями.

За всё время, что ты занимаешься музыкой, что стало главным открытием для тебя?

Наверное, общение с людьми и коллаборации. Хоть у меня их и не видно на моём ютуб-канале, но всё-таки они есть. Сначала я долгое время не соглашалась на коллаборации, потому что у меня не было на это времени — было столько своих планов и идей, их бы успеть реализовать. А потом, когда я начала соглашаться, я поняла, что можно создать совместно с кем-то что-то более интересное, чем в одиночку. Плюс во время общения и поиска новых идей с новым человеком ты мыслишь более философски, делаешь для себя какие-то маленькие открытия, которые потом влияют на твоё соло-исполнение. Такой обмен энергией — это очень важно, и общение с людьми, единомышленниками, творческими единицами — это всегда здорово.

Как ты считаешь, формат one-woman-band — «женщина-оркестр» — открывает больший простор для творчества, чем классическая роль музыканта в группе? Если да, то почему?

Знаешь, на первых порах, кажется, да. Когда я начала заниматься лайв-лупингом, мне очень понравилось, что не надо репетировать ни с кем, созваниваться с друзьями, с басистом, барабанщиком, гитаристом, вокалистом, чтобы собраться вместе. Не надо снимать помещение, чтобы там вместе встретиться. Чтобы у группы получился классный музыкальный продукт, нужно очень часто встречаться, а чем больше в ней людей, тем сложнее им собраться вместе. Всё это я уже проходила, и на тот момент, когда появилась луп-станция, я подумала — опа! Классно — ты сидишь дома, сочиняешь музыку так, как тебе хочется, ни с кем не советуешься, не приходится спорить с участниками группы, не надо снимать помещение для этого — тебе просто нужна луп-станция, звукозаписывающее оборудование, наушники и микрофон. И всё, ты уже делаешь музыку.

И в начале это кажется прорывом, кажется, что это открывает много возможностей для реализации своих идей через музыку. Но потом, когда проходит несколько лет, ты понимаешь, что тебе этого мало, что ты хотел бы добавить что-то ещё. Ты возвращаешься в состояние, когда тебе надо собрать группу. Но вот в моём случае я бы не хотела этого делать, потому что в Ableton сейчас очень много возможностей, позволяющих воспроизвести абсолютно любые звуки.

При этом я, например, мечтаю о том, чтобы соединить электронную музыку с инструментами классического оркестра. Либо с записанной классической музыкой, либо электронную музыку подсоединить к оркестру или, как минимум, к струнному составу.

У меня уже был такой опыт, и мне очень понравилось. На одном мероприятии нас попросили сделать что-то интересное со скрипачами. И мы тогда соединили битбокс со струнным составом — там были скрипки, виолончели, контрабасы. Это было достаточно интересно, и после перформанса с битбоксом и инструментами струнного оркестра мы сделали вторую часть: моя электронная музыка плюс инструменты оркестра. И это было очень красиво. Но, опять же, это было сложно — нужно было всем разобраться и отрепетировать это. Для этого нужно очень большое помещение. И это дорого. Но у меня есть идеи, как это можно сделать с меньшими усилиями и затратами. Сейчас я к этому иду, это моя мечта на сегодняшний день. И более глобальная мечта — это соединить электронную музыку с целым оркестром. Кому-то нужны стадионы, а мне нужен просто оркестр. И тогда я буду счастлива.

Расскажи про самое необычное место выступления.

Самое необычное выступление — это, пожалуй, то самое выступление со скрипками, потому что это был первый подобный опыт. Нас в последний момент предупредили о том, что это будет на улице. Это был октябрь или конец сентября, но было очень холодно в Москве. И когда мы узнали, что это будет на улице, я в первую очередь распереживалась за флейту. Потому что флейта — это железный инструмент, и, во-первых, она портится от мороза, на улице играть нельзя. Во-вторых, у неё строй меняется: то есть ты играешь, например, ноту ля, а она звучит как нота соль, и это дико заметно, это звучит как лажа. Но отступать было некуда, и мы всё-таки выступили. Мы стояли на холоде, и, хотя нам поставили красивые тепловые пушки, всё равно руки мёрзли.

Как и с кем ты видишь свою идеальную коллаборацию?

Не так важно, с кем, — ведь коллаборацию в любом случае обычно предлагают творческие люди. А когда встречаются две творческие единицы, то всегда получается что-то интересное. И я стараюсь по-философски к этому подходить. С одной стороны, можно мечтать о коллаборации с каким-то известным артистом, но ты никогда не знаешь, насколько он заинтересован, и будет ли ваш творческий обмен равнозначным. Потому что иногда приходят с такими предложениями: «Мне не хватает музыкального сопровождения, поэтому давай, Настя, ты будешь играть музыку, а я буду что-то петь». Вот такого рода коллаборация очень мало что может дать.

А иногда бывают коллаборации с малоизвестными или вообще неизвестными артистами, когда в процессе коммуникации ты понимаешь для себя очень многое, — и можешь потом спроецировать это и на совместную с этим человеком музыку, и на сольное творчество. Этот новый заряд энергии потом влияет на всё, что ты делаешь. Поэтому всё равно с кем делать коллаборации. Вообще, я считаю, что надо пробовать всё, что тебе подбрасывает вселенная, потому что всё неспроста. Бывает, вселенная тебе подбросит человека, который не так много тебе даст в плане чего-то нового в музыкальной сфере, но он вдруг кинет тебе какую-то фразу в момент ваших совместных репетиций, фразу, которая ответит на давно беспокоивший тебя вопрос. И это потом повлияет на твою музыку.

Или, например, бывает так, что ко мне приходят какие-нибудь ребята-звукорежиссёры и просят поделиться информацией о лайв-лупинге, — и я делюсь с ними всем, чем только могу поделиться. Они хотят меня отблагодарить и делятся в ответ своими знаниями — и таким образом мы обмениваемся идеями. И вот в этот момент происходит чудо, энергетическая, волшебная штука, и я в последнее время очень начала ценить это.

Какая эмоция самая сильная во время выступления?

Я бы сказала, самая сильная эмоция — ДО выступления. Это страх и паника — естественно, не без этого. Это чувство ответственности, незнания того, как тебя примет публика — и примет ли вообще. Бывает даже, что во время выступления зрители никак не показывают, нравится ли им то, что ты делаешь. И ты об этом узнаёшь уже только после концерта. Например, когда играешь в ресторанах: люди приходят, чтобы отдохнуть, насладиться атмосферой, пообщаться. И, может быть, они и хотели бы похлопать после какого-то исполненного тобою трека, но они этого не делают, потому что просто атмосфера такая, и они не хотели бы разрушать её аплодисментами, или отвлекаться от разговора с кем-то.

Во время выступления, как только начинается музыка, я сразу с головой погружаюсь в неё — в лайв-лупинге без этого ты вообще не сможешь ничего исполнить, потому что начинается очень мощный мыслительный процесс. Например, когда записываешь аккорд синтезатора, голова начинает думать: ага, надо нажать вот здесь и переключить вон там, и схватить быстро флейту, и всё это за доли секунды. Потом чувствуешь кайф как минимум от того, что всё сделала по плану, то есть ты успела записать синт, успела записать флейту, и дальше ты кайфуешь в тех местах, где ты оставила для себя момент для импровизации. Это чувство кайфа очень сильное, но этого сложно достичь, особенно с учётом того, что зритель не даёт тебе обратку, хотя хотел бы, да. Это очень странное и сильное чувство, которое может заставить тебя забыть о том, что у тебя болела нога или голова. Вот началась музыка — и больше ничего не существует. Полное погружение.

Твоя музыка очень насыщенная и многосоставная. Когда ты выступаешь, ты придерживаешься чёткого, заранее спланированного сценария или импровизируешь в рамках заранее поставленной задачи?

И то, и другое, потому что лайв-лупинг, на самом деле, это очень большая работа, на которую нужно много времени. Чтобы создать свою аранжировку или кавер-версию какой-то известной композиции, ты сначала накидываешь всё, что у тебя есть в голове, на большое количество дорожек. Потом думаешь, как это всё распределить постепенно: то есть с синтезатора ли ты начнёшь, или с флейты, или сначала битбоксом запишешь ритм — в общем, продумываешь очерёдность появления звуков. А потом отрабатываешь запоминание действий этого алгоритма. На это очень много времени уходит. Потом ты продумываешь, где в аранжировке оставить места для той самой импровизации — на клавишах, вокальной или на флейте, или оставить часть для битбокса.

Когда импровизируешь на сцене, происходит больший энергообмен с аудиторией; именно импровизация становится тем живым куском, который обращает внимание зрителя на тебя. Потому что людей не так просто удивить зацикливанием музыки. А вот когда я, например, начинаю играть соло на блок-флейте — на маленькой зелёной дудочке — то люди часто достают телефоны, начинают снимать. И когда я вижу это и чувствую от них такую энергоотдачу, — моя импровизация становится ещё более живой, более насыщенной, и поэтому я стараюсь оставлять больше моментов для импровизации в аранжировках.

В чём, по-твоему, лайв-лупинг проще, чем создание музыки с помощью инструментов или программы, а в чём сложнее?

Проще, наверное, в том, что ты отдан сам себе и своей фантазии, и можешь, в принципе, ни с кем не советоваться. Как сочинил — так оно и будет; как автор увидел, так оно и будет выглядеть. А если ты пишешь музыку с кем-то — то это и интересней, и более насыщенно может выглядеть, но можно столкнуться и с непониманием: ты, допустим, хочешь включить в аранжировку что-то определённое, а кто-то в твоей команде, в группе не согласен с этим, и хочет в этот момент вставить другой инструмент. И начинаются обсуждения, в которых вы можете либо прийти к консенсусу, либо не прийти — а это всё влияет на энергетическую составляющую как нашего настроения, так и настроения самой музыки. Здесь есть и плюсы, и минусы: то есть если ты играешь с кем-то, то твои музыкальные возможности становятся шире в плане количества инструментов и красок в аранжировке, но в то же время есть минусы — риск не найти взаимопонимание с людьми, с которыми ты работаешь.

Видение музыки, фантазия — у каждого свои, и спорить с чужим видением очень сложно, потому что все мы являемся композиторами и уникальными творческими единицами. Тут либо ты находишь людей, с которыми ты на одной волне и вам не приходится спорить, либо ты сам по себе, сочиняешь и делаешь всё так, как хочешь. Путь одиночки — это всегда путь саморазвития. И там уже все плюсы и минусы зависят от того, насколько ты сильно и быстро хочешь двигаться вперёд, соответствуя трендам. Ну или ты себя позиционируешь как андеграунд-исполнитель, свободный художник, которому тренды не интересны, и развиваешься на своей скорости.

 Насколько сильно расширились возможности техники по сравнению с 2010 годом? Какие из технических нововведений ты считаешь самыми интересными/удобными/классными?

Когда луп-станции только начали появляться, причём не в России, а за рубежом, это были маленькие инструменты размером с айфон, с одной кнопкой, которые просто зацикливали звук, — и эти луп-станции создавались для гитаристов. Потом постепенно на станциях стало две кнопки — кнопка записи и кнопка остановки и стирания дорожек. Потом появлялись две, три дорожки, и такие луп-станции уже стали интересовать битбоксеров и вокалистов а капелла. После появления луп-станций с тремя-пятью дорожками у вокалистов и битбоксеров возникла необходимость добавить в свои аранжировки электронное звучание. И они стали использовать процессоры для гитары, процессоры для голоса, которые изменяли звук гитары или голоса до неузнаваемости, делали их электронными.

Постепенно это всё превращалось в то, что мы имеем сейчас, когда можно делать потрясающие вещи с помощью электронного оборудования, с помощью луп-станций, процессоров, эффектов. Можно подключить микрофон к процессору эффектов для голоса или к луп-станции со встроенными эффектами, просто сказать «ту-ду-ду», — и получить невероятный электронный звук, абсолютно невоспроизводимый и непохожий на звучание голоса. И это классно. Электронное оборудование невероятно расширило возможности изменения саунда — и это открывает всё новые просторы для фантазии, для переложения своего внутреннего состояния на музыку.

Как происходит твоё взаимодействие с другими лайв-лупинг-исполнителями? Были ли у тебя совместные выступления с кем-нибудь из них?

Однажды я играла с лайв-лупинг-гитаристом. Но в процессе оказалось, что это очень сложно. Выглядит это так: один зацикливает на своей луп-станции одну часть произведения, другой добавляет свои зацикливания на другой луп-станции. И когда мы один-единственный раз пошли и выступили с этим, то произошёл коллапс.

Даже когда выступаешь один, всегда что-то может пойти не так. Например, ты от волнения можешь неровно зациклить одну из дорожек, она неровно запишется и создастся впечатление ошибки. В этот момент очень важно быстро среагировать: например, поняв, что ты играешь неровно, продолжать играть, второй рукой стирая эту дорожку — чтобы зритель даже не догадался, что у тебя что-то пошло не так. Эта своевременная ликвидация ошибок — она очень важна.

А когда ты в группе, всё иначе: допустим, я сейчас записываю на своей луп-станции определённую дорожку, и я уже слышу, что записываю её неровно и начинаю её стирать. Но, поскольку у меня руки и губы заняты музыкальным инструментом, я не могу подать сигнал своему партнёру, что надо будет сейчас ещё раз сыграть этот квадрат, потому что всё пошло неровно. А он, в свою очередь, занят партией на гитаре, которую он тоже записывает на свою луп-станцию. И мы не можем дать друг другу понять, всё ли идёт по плану или что-то пошло не так. Тем более синхронизировать несколько электронных устройств, чтобы они работали слаженно, в одном темпе, было очень сложно.

Поэтому в дальнейшем мои коллаборации выглядели следующим образом: вокалист или рэп-исполнитель выдаёт соло, а я предоставляю аккомпанемент, записывая или зацикливая голос солиста. Это тоже любопытно, но спустя какое-то время у меня пропал интерес к таким коллаборациям. Аккомпанементом быть всё-таки не хочется, и дело даже не в гордости, а в том, что ты понимаешь, что можешь делать больше как самостоятельный исполнитель.

Какие события из мира лайв-лупинга и битбокса стали для тебя самыми важными? Как они повлияли на тебя?

Самое последнее событие — чемпионат по битбоксу и лайв-лупингу, то есть по созданию аранжировки только при помощи рта и одной только луп-станции. Чемпионаты проводятся раз в три года, но сейчас ввели новое правило, и теперь они будут каждые два года. То есть следующий чемпионат по битбоксу и лайв-лупингу пройдёт в 2020 году. Они всегда проходят в Германии, в Берлине, куда со всего мира съезжаются битбоксеры и лайв-луп-битбоксеры. Там ты получаешь невероятный заряд эмоций, когда видишь, как люди реализуют свои идеи при помощи всего лишь голоса, микрофона и луп-станции.

И даже я как битбоксер и исполнитель лайв-лупинга порой на таких мероприятиях не понимаю, как они это делают. То есть я знаю всю техническую составляющую того, как делается битбокс, зацикливание, и у меня такая же луп-станция, как у них — и всё-таки порой я не понимаю, как они всё это придумали. Если мне кто-то приглянулся на чемпионате мира, то я потом нахожу запись на ютубе, смотрю как он по аранжировке что-то выстроил, и вижу, например, где он записал заранее отдельные звуки, но убрал при этом громкость в ноль, чтобы эти звуки появились аж в конце этого трека. На таких мероприятиях ты для себя приглядываешь новые штучки, фишечки, лайфхаки и думаешь — опа, я тоже так сделаю, но только в другой композиции. И это не считается заимствованием, воровством, чем-то плохим. Никто не старается эти фишечки придержать или припрятать, потому что все мы занимаемся творчеством, все мы рады делиться друг с другом, и это классно.

Ты планируешь в 2020 году участвовать?

Вообще, да. Но я узнала — для того, чтобы стать участником чемпионата мира, надо стать лучшим в своей стране. То есть в течение этих двух лет надо стараться участвовать как можно чаще и больше в национальных чемпионатах и хоть на одном из них стать первым однажды. Это даст тебе гарантии.

Ты думала о том, какой видишь Настю Маслову через 5-10 лет?

Очень долгое время я думала: ну, как пойдёт, так пойдёт. А потом увидела, как классно пошло всё у тех, кто задавался конкретной целью. Когда меня приглашали на какие-то шоу, я часто отказывалась от участия, говорила «у меня так много оборудования, ребята, это сложно», — а параллельно видела, как на эти шоу шли мои коллеги просто с одной луп-станцией, и они становились звёздами, у них сейчас тысячи, десятки тысяч подписчиков. А я не задавалась такой целью — пробиться, стать популярным, известным артистом.

Вот это состояние свободного художника — оно, с одной стороны, классное, ты никому ничего не должен, а с другой стороны, когда ты видишь, что кто-то уже быстрее пошёл вперёд, думаешь: блин, а почему я раньше не задавалась этой идеей? И вот сейчас тот самый период, когда я задалась идеей — хотя уже, конечно, поздновато. Если пять-шесть лет назад битбоксом можно было обернуть на себя любого зрителя, то сейчас этим никого не удивишь. И это очень быстро произошло. Когда пять-шесть лет назад появился лайв-лупинг, для людей это было в диковинку, они с открытыми глазами и с удивлением сидели и смотрели, — а сейчас это их не удивляет.

Нужно найти что-то новое, чего ещё не делал никто, и сразу начать делать всё возможное для своего продвижения в видео, на мероприятиях и в социальных сетях — и тогда ты можешь выстрелить. Но только если ты задаёшься этой целью и работаешь над этим.