О ПУТИ И ПОИСКЕ

Ты участвуешь во многих музыкальных проектах, исполняешь музыку разных стилей. Это такая творческая позиция или продолжение процесса поиска себя?

Изначально это, наверное, было процессом поиска. Даже не столько процессом поиска, сколько отражением моей вечно меняющейся натуры. То, что меня вдохновляло в один момент, через год уже переставало быть интересным. В итоге все пришло к тому, что совершенно неважно, в каком жанре ты исполняешь музыку, если есть у тебя свое собственное лицо и своё видение.

У меня это произошло само по себе и так концептуально я об этом не задумывалась. В какой-то момент меня это даже испугало, что сегодня я пою джаз, завтра я читаю рэп, послезавтра я пою рок какой-то, потом еще фолк, потом еще пишу свою песню совершенно в другом жанре и в какой-то момент все перепуталось, но в этом и суть – не потерять себя в том, что ты делаешь.

К тому же я никогда не была приверженцем какого-то одного жанра, слушала всегда совершенно разную музыку. Поэтому да, это такой поиск, который привел к тому, что границы должны быть размыты. Тем более сейчас такое время, когда во всём видно полную эклектику, чистые жанры абсолютно всем опостылели и хочется уже чего-то нового.

Такой «музыкальный космополитизм» можно назвать новым трендом в музыке? Это то, к чему глобально движется музыкальное искусство?

Мне нравится термин «музыкальный космополитизм». Я не берусь сказать, насколько это повсеместно и как осознанно к этому подходят другие люди. Я думаю, что это само собой происходит у людей с течением времени. Уже столько информации, что она сама собой объединяется в рандомные новые вещи. Поэтому да, наверное, можно сказать, что всё повсеместно уже движется к хаосу. Но на самом деле таких артистов пересчитать по пальцам, кто реально дает себе право меняться и экспериментировать, не обращать внимание на аудиторию. Ну тем более я себя не причисляю к тем артистам, которые зависят от своего слушателя, потому что по сути своего слушателя я еще не обрела. Но если брать такие величины, к которым прислушиваются массы, то это вообще большая сила воли и уровень самоосознания, чтобы делать то, что ты хочешь, менять свое творчество и не прогибаться. Ну и всё еще есть тренд того, чтобы как-то это в жанры «упаковывать». Вот есть жанр инди, в который просто впихивают сейчас всё подряд: всё, что независимое и новое. Хотя изначально это была совсем другая музыка.

Для кого ты пишешь музыку? Это разные люди в зависимости от коллектива? Или один человек, который следит за твоими разными амплуа?

Интересный вопрос. Вообще, я когда этим занимаюсь, я не рассчитываю, кто будет слушать эту музыку. Возможно, в этом моя проблема. То есть на любое творчество находятся любители.

Но если говорить про собирательный образ человека, который меня слушает, то неважно, чем он занимается. Самое главное, чтобы это для человека было не фоновой музыкой. Не потребительский подход, а внимательное прослушивание, внимательное погружение в то, что делает артист. Это то, как лично я отношусь к музыке и вообще к искусству. Я стараюсь погрузиться, попытаться прочувствовать, что хотел автор донести и знаю, что таких людей очень много.

Созвучен ли твой плейлист твоему творчеству? Насколько он совпадает с теми стилями, в которых ты исполняешь музыку?

Мой плейлист уже давно не обновлялся, и он не всегда созвучен с тем, что делаю. Я не люблю слушать музыку в фоновом режиме и стараюсь относиться к этому более бережно. Например, я слушаю много «музыки для музыкантов». Это очень сложные формы, техничное исполнение, много инструментальной музыки, фьюжн-джаз.

Вот есть проект «Число Пи», в котором я пою. Там мы как раз играем фьюжн-джаз. Скоро у нас выйдет мини-альбом, где мы играем четырехчастную сюиту Джона Колтрейна «A Love Supreme». Колтрейн — это джазовый саксофонист, великий музыкант, который причислен к рангу святых в Африканской православной церкви. Его сюиту мало кто её исполнял, и тем более интерпретировал. Она уже ближе к фри-джазу. И это совершенно другой уровень: должна быть музыкальная подкованность, чтобы её просто воспринять.

Он играл эту сюиту квартетом, кажется. Мы её переделали в более актуальную оболочку, но оставили основную тему. Четвертую часть Колтрейн сам играл на саксофоне. Это очень длинная супермедитативная тема, к которой он сам написал текст, по сути, молитву, где он восхваляет бога. Он вообще был глубоко верующий человек. И, собственно, «A love supreme» переводится «любовь высшая». Всё о боге.

Этот текст он сыграл на саксофоне. Представляете? Написал слова и сыграл их на саксофоне. И вот эту тему я исполняю. Это очень сложно технически, потому что то, что играется на саксофоне, спеть не очень просто. Для меня это вызов. И это очень интересно в плане наполнения смыслом того, что я делаю. Вот с этим мой плейлист довольно сильно коррелирует.

Готова ли ты написать песню для кого-то? Или исполнение своей песни это необходимая часть твоего творчества?

Я думала тоже о том, чтобы писать для кого-то, как делают многие, продавать свои песни. Но поняла, что это не мой путь вообще. Ты вот написал песню, вложил какую-то мысль туда, и даже не знаешь, насколько человек, который будет её исполнять, вообще это прочувствует, передаст. Всё будет абсолютно по-другому.

У меня есть коллеги и друзья, которые пишут песни, вкладывают в это свою душу и как-то и легко с этим расстаются, говорят: «Я её выдал, транслировал и она больше мне не принадлежит. Она будет жить своей жизнью». Но для меня это так не работает. Наверное, у меня не такой большой объем появляющихся композиций, чтобы я так легко ими разбрасывалась, поэтому каждая песня — это моё детище.

Для тебя, как для артиста, важно формирование «медиатела», твоего образа в соц.сетях/ медиа?

Вообще это очень нужно в наше время, потому что сейчас без какого-то концептуального контента уже ничего не работает. Сложно донести только чистую музыку.

И это, конечно, важно для меня. Потом мне вся эта визуальная история очень интересна. Мне интересен дизайн, видеоарт, монтаж, цветокоррекция. У меня нет амбиций режиссера или сценариста, но я хочу двигаться в сторону кинопроизводства и создания музыкального видео. Тем более, что это неотъемлемая часть моего образа и моих проектов. Я уже стала делать все обложки сама, монтировать, делать цветокоррекцию всю тоже сама. И у меня есть, конечно, мечты и планы, насколько это все должно быть серьезно. Там и видеоарт, и сценография. Ну посмотрим, как оно дальше всё будет развиваться.

О ВДОХНОВЕНИИ

Как выглядит твоё место силы, место, которое тебя вдохновляет? Где тебе приятнее всего придумывать свою музыку?

Вообще нет такого места. Оно тебя может настигнуть иногда там, где не ждешь вообще. Так что это скорее не место, а момент.

В дороге хорошо пишется, но это у многих. Потому что переходящий такой период, смена картинки и тогда пишется неплохо. Но конкретного рабочего места, за которое я сажусь и начинаю работать у меня нет. Сейчас я больше домосед и заставляю себя всё делать дома. Но совершенно точно я должна быть одна. То есть если муж дома, я ничего не могу делать, просто отключается творческий поток и включается домашний. Но нужно просто включить музыку или сесть за инструмент. Просто начать, включить компьютер, сделать что угодно, поразбирать свои старые тексты какие-то, переслушать демо.

Но иногда это не помогает, потому что это все-таки не строгать из дерева. Бывают моменты, когда просто не идет, иногда это очень затяжные периоды. А иногда просто каждый день можешь что-то писать, чем-то вдохновляться. Сейчас вот у меня был период, где-то полгода, когда я поняла, что переработала. У меня вообще не было выходных. И в какой-то момент я поняла, что чуть-чуть выгорела и хотела немного прийти в себя, отцентрироваться. Разные периоды бывают. Я учусь принимать каждый из них.

Ты сама придумываешь и лирику и музыку для своих песен. Что обычно появляется первым?

Вот, например, есть «Число Пи» и «A Love Supreme» Колтрейна. Там, естественно, всё уже написано, поэтому об авторстве нет речи. Но я конечно все равно стараюсь вложить своё видение в интерпретацию композиции, прочувствовать по-своему. В других песнях проекта я пишу и мелодии и тексты. Еще у меня был проект «Elecktrozavod», там тоже мелодии и тексты писала я, а Аранжировку и гармонию писали ребята. «Zventa Sventana» — это полностью проект Тины Кузнецовой, в котором я по сути бэк-вокалистка. Там народные слова, народные мелодии и аранжировки Тины Кузнецовой и Юрия Усачева. «INNIT?» — это проект с моим мужем, и у нас это обычно происходит в коллаборации. Он обычно пишет гармонию и делает какой-то минус. Я туда уже придумываю мелодию и текст.

Есть ещё мой проект «Unika». Пока вышла только одна песня, но скоро, надеюсь, будут новые релизы. Там музыку и слова пишу я, а с аранжировкой и продюсированием композиций мне помогают другие музыканты.

В общем, происходит это по-разному. Мне удобнее всего отталкиваться от текста. С одной стороны это мешает, потому что появляются определенные ограничения мелодии в своей свободе. Поэтому кому-то удобнее отталкиваться от мелодии и на нее напевать что-то на тарабарском, несуществующем английском, а потом уже подбирать текст. Но для меня это какое-то табу в моем мозге, я не могу на тарабарском, потому что это бессмысленно. Я чаще всего отталкиваюсь от текста, который у меня уже есть, от набросков каких-то фраз, которые можно использовать в песне.

 О КОЛЛАБОРАЦИЯХ

С кем из современных музыкантов ты хотела бы поработать еще? 

О, много с кем. Есть такая певица Kimbra, она, наверное, одна из моих фаворитов в современной мировой музыке. Я считаю, что она незаслуженно недооценена.

А из русских артистов, это самый сложный вопрос на Земле. Чаще всего это, конечно, англоязычная музыка из России. Например, я очень уважаю группу On-the-go и EIMIC. Мне приятно наблюдать за их творчеством, я была на нескольких концертах. С русскими музыкантами сложно, на самом деле. Просто у нас как-то-либо одно, либо другое, либо текст, либо музыка, либо ни того, другого. Кто еще. Есть прекрасный музыкант Jordan Rakei. Австралиец, который переехал в Лондон, по-моему. Он суперкрутой как сонграйтер, как вокалист, как инструменталист.

Из другого поля вообще Андерсон Пак, тоже прекрасный и вдохновляющий артист с заряжающей энергетикой.

У тебя есть опыт работы в роли композитора для короткометражки, тебе понравилось? Хочешь ли ты продолжать создавать музыку для кино?

Ооо, это было довольно интересно. Я тогда пела в рок-группе, которая называлась «God tempts Hero». Мы играли тяжелый рок. И там был у нас гитарист Юра, он каким-то образом был связан с девушкой, Жанной Карабалаевой, которая снимала короткометражный фильм. Фильм назывался «Софи», про цыганскую девочку, которая поехала в большой город искать своего отца. Очень тяжелое, мрачное и атмосферное кино. Там прям показан быт цыганской деревни, вся грязь и антисанитария, условия, в которых они живут.

Так вот, режиссеру в музыке нужен был какой-то восточный колорит, такой плакательный женский вокал. Я тогда не очень хорошо импровизировала, и для меня это было суперволнительно. Мы пришли на студию, я записала какие-то восточные вокальные мотивы, и режиссеру понравилось.

Это очень интересный опыт работы с кино, я бы с удовольствием согласилась повторить такой эксперимент. Не только вокал, а вообще полноценно всю музыкальную партию.

А для какого полнометражного фильма ты хотела бы написать саундтрек?

Да для любого по сути. Конечно, какие-то меланхоличные и атмосферные вещи для меня легче написать, чем музыку для боевика или любого экшна. Мне это ближе, и технически удобнее и понятнее.

А если выбирать между трибьютами и своей музыкой, то что вдохновляет тебя больше?

Это разные паттерны исполнения абсолютно. Но в какой-то момент у меня произошло эмоциональное выгорание, потому что я исполняю слишком много чужой музыки. А это же опять о том, чтобы не потерять себя. Сразу вопросы: где эта грань, где ты, а где то, что ты в себя впитал от всех остальных. И такой уже был большой разброс жанровый, что я в какой-то момент поняла, что я не могу и не хочу петь кавера. И для меня сейчас в приоритете петь только свою музыку, к чему я хочу в следующем году прийти уже окончательно, немножко сменить род деятельности. Я не хочу больше зарабатывать музыкой. Хочу, чтобы это было для меня чистым творчеством, чтобы я подходила к этому со всей душой, а не с остатками сил.

Преподавательскую деятельность я завершила в 2018 году, но все еще работаю у артистов на бэк-вокале, записываю какие-то рекламные штуки. Реклама, кстати, это вообще не самое страшное, что может быть. Бывает довольно интересно и быстро. Но вот работать на бэк-вокале, петь чужие песни уже совершенно не хочется и не можется.

Многожанровость останется, от этого никуда не деться. Но я хочу, конечно, сосредоточиться на нашем с мужем проекте, который называется «INNIT?». Он мне нравится, и всё-таки это такой семейный подряд. У нас уже новые песни на подходе, они все будут на английском языке. Многие часто думают, что это иностранный проект, и это круто. Мои знакомые из Штатов или из Европы говорят: «Уау, это классно, это будет дико интересно здесь, у нас. Здесь есть ценители такой музыки. Давайте выбирайтесь к нам». Это очень вдохновляет, сама эта возможность путешествовать с нашей музыкой. Посмотрим, что из этого получится.

Стиль: Паника Деревья

Одежда предоставлена магазином Dear Progress

Мейкап и волосы: Александра Капралова, Анна Майская 

Wordshop music video, мастерская Андрея Мусина и Алёны Кукушкиной